Зинаида Гиппиус

(1869 – 1945)

Дай увидеть родную мою Россию!

Господи, дай увидеть!
Молюсь я в часы ночные.
Дай мне ещё увидеть
Родную мою Россию.

Как Симеону увидеть
Д
ал Ты, Господь, Мессию,
Дай мне, дай увидеть
Родную мою Россию.

Луговые лютики

                          А. М-ву

Мы – то же цветенье
С
редь луга цветного,
Мы – то же растенье,
Но роста иного.
Нас выгнало выше,
А братья отстали.
Росли ль они тише?
Друг к другу припали,
Так ровно и цепко,
Головка с головкой
С
тоят они крепко,
Стоять им так ловко…
Ковёр всё плотнее,
Весь низкий, весь ниже…
Нам – небо виднее,
И солнце нам ближе,
Ручей нам и звонок,
И песнь его громче,-
Но стебель наш тонок,
Мы ломче, мы ломче…

Электричество

Две нити вместе свиты,
Концы обнажены.
То «да» и «нет» не слиты,
Не слиты – сплетены.
Их тёмное сплетенье
И
тесно, и мертво,
Но ждёт их воскресенье,
И ждут они его.
Концов концы коснутся –
Другие «да» и «нет»
И «да» и «нет» проснутся,
Сплетённые сольются,
И смерть их будет – Свет.

Закат

Освещена последняя сосна.
Под нею тёмный кряж пушится.
Сейчас погаснет и она.
День конченый – не повторится.

День кончился. Что было в нём?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днём,
А всё-таки – не повторится.

Часы стоят

Часы остановились. Движенья больше нет.
Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет.

На скатерти холодной на убранный прибор,
Как саван белый, складки свисают на ковёр.

И в лампе не мерцает блестящая дуга
Я слушаю молчанье, как слушают врага.

Ничто не изменилось, ничто не отошло;
Но вдруг отяжелело, само в себе вросло.

Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук.
Но точно где-то властно сомкнули тайный круг.

И всё, чем мы за краткость, за лёгкость дорожим,-
Вдруг сделалось бессмертным, и вечным – и чужим.

Застыло, каменея, как тело мертвеца…
Стремленье – но без воли. Конец – но без конца.

И вечности безглазой беззвучен строй и лад.
Остановилось время. Часы, часы стоят!

Любовь одна

Единый раз вскипает пеной
         И
рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
         Измены нет: любовь – одна.

Мы негодуем иль играем,
         Иль лжём – но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем:
          Душа одна – любовь одна.

Однообразно и пустынно,
           Однообразием сильна,
Проходит жизнь… И в жизни длинной
           Любовь одна, всегда одна.

Лишь в неизменном – бесконечность,
           Лишь в постоянном – глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
           И всё ясней: любовь одна.

Любви мы платим нашей кровью,
           Но верная душа – верна,
И любим мы одной любовью…
          Любовь одна, как смерть одна.

Осень

 

Длиннее, чернее

Холодные ночи,

А дни всё короче,

И небо светлее.

Терновник далёкий

И реже и суше,

И ветер в осоке,

Где берег высокий,

Протяжней и глуше.

Вода остывает,

Замолкла плотина,

И тяжкая тина

Ко дну оседает.

Бестрепетно Осень

Пустыми очами

Глядит меж стволами

Задумчивых сосен,

Прямых, тонколистных

Берёз золотистых, –

И нити, как Парка

Седой паутины

Свивает и тянет

По гроздьям рябины,

И ласково манит

В глубь сонного парка…

Там сумрак, там сладость,

Всё Осени внемлет,

И тихая радость

Мне душу объемлет.

Приветствую смерть я

С бездумной отрадой,

И муки бессмертья

Не надо, не надо!

Скользят, улетают –

Бесплотные – тают

Последние тени

Последних волнений,

Живых утомлений –

Пред отдыхом вечным…

Пускай без видений,

Покорный покою,

Усну под землёю

Я сном бесконечным…

Нет

Она не погибнет – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся, – верьте!
Поля её золотые.

И мы не погибнем – верьте!
Но что нам наше спасенье:
Россия спасётся,– знайте!
И близко её воскресенье.